ЛИЦО

ЛИЦО ЗЕМЛИ (1995 – 1996)

Я прошу тебя - не плачь,
Если чувствуешь паденье своей звезды,
Я прошу тебя - не плачь, когда ее
Тянут крючьями на пустырь.

Я прошу тебя - не плачь,
Погружая руки в пепел своей души:
Очень скоро ты поймешь, что без нее
Значительно легче жить.

Я прошу тебя - не плачь:
Ни к чему нам унижаться перед Ним.
Верь - никто из нас ни в чем не виноват,
И не ты сделал мир таким.

КЛЕТКА
Ты похож на зверя в клетке.
Сможешь - покорись:
В золотисто-пестрой сетке
Неприглядна жизнь.

Бродят праздничные тени,
Смотрят в свете дня:
Кто - с восторгом, кто - с презреньем,
Кто - больней огня...

Ты похож на тех, кто ночью,
Искровавив рот,
Изорвет о прутья в клочья
Шкуру - и уйдет,

Где-то надо мною облака плывут сквозь зной
Над моим крестом да над кладбищенской стеной,
И навстречу странникам в лазоревой дали,
Раскрываются глаза лица моей Земли,

И открылась глубина,
Где свет идет со дна,
Там Солнце и Луна волнами сеют семена,
Там хрустальные миры, далекие от зла –
В темном море стаи рыб, которым нет числа,
Там в приливах изменяется мой лик...
В колыбели - вся Земля, а я - лицо Земли.

* * *
Сплетутся пальцы,
Вздрогнут поднятые плечи:
Что пять минут, что пять веков –
В неволе все одно...
Мне не нужна твоя слеза, не нужно новой встречи,
Мне нужно только, чтобы ты всмотрелась в мир со мной.

Прижмись лицом ко мне, влюбись в точеный очерк крыльев,
Лети ко мне - легко лететь комете в пустоте,
Пускай в узор твоих морщин ложатся тонкой пылью
Цветы страстей, удар когтей, прозрачная метель…

За горизонт к тебе падет истерзанное солнце,
Промчится звездный ураган, бессонница - пурга...
И утром вновь воскреснет все, и снова разольется
Любовь моя, моя тоска
И не вернется в берега
На вечные века...

 * * *
Мальчик знал, о чем он пел.
Мальчик верил только звездам и себе,
Верил в цель, что реяла в разрывах облаков.
Далеко. Слишком далеко.

Мальчик знал, что значит Бог.
Мальчик мог бы стать таким,
А он не смог...
На руинах недостроенной мечты
Взойдут цветы.
Исчезнет стыд.
Навсегда.

 ДРАКОН
Я поднимаю веера
Цветных энергий.
Я как дракон в ветрах.
Легко смотреть в калейдоскоп,
Легко глазами без зрачков
Смотреть в калейдоскоп Вселенной:
О дивная игра!

Я переливчат и тягуч,
Я поднимаюсь выше туч
И сверху сею скатный жемчуг
На теплые моря.
Гори в глазах из янтаря,
Тысячецветная заря.
О, этот мир так переменчив,
В нем нечего терять...

Лети без завтра и вчера
Среди сияющих пространств.
Лети в разводы на воде,
В огромное Нигде.
Лети навстречу всем ветрам,
Весь мир - великая игра.
Играй, дракон, играй в ветрах.
Играй.

* * *
Древесная пестрая кошка неслышно спускается с ветви на ветвь.
Пятнистая пестрая кошка скользит, словно тень в золотистой листве.
Глаза - две агатовых тайны, хранят переливчатый, призрачный свет.
С точеным изяществом кошка вплела свое тело в объятья тебе:
Прими этот трепетный свет в золотистой листве!

 *   *   *
Ты убей его как можно тише.
Не в бою - к чему здесь жаркий бой?
Подойди поближе - не услышит:
Поглощен толпой, самим собой...

Прикрепи к нему гремящий камень
Почестей и славы - и на дно.
Оттолкни холодными руками
Женщины, которой все равно.

Оттесни оградою погоста,
Не прости гордыни и страстей...
Этих убивают слишком просто.
Эти - безопаснее детей.
 
Тленьем интеллекта, пьяной болью,
Тишиной морфических глубин,
Нищетой, неподходящей ролью…
Помни: он не воин, он - один.

 ТАНЦЫ
Грязная вода
Копится в моих следах…
Чужая земля,
Где не принята плоть моя…

Танцы по воде,
Танцы в грязи,
Танцуй везде – ты горящий бензин.
Танцы под ударом кулака,
Танцы в землю втоптанного цветка.
Танцы у стола, где все пьяные в хлам,
Танцы по углям и осколкам стекла,
Танцы среди гор вокруг костра,
Танцы в ореоле звезд –
Танцы до утра!

До самозабвенья танцы под тамтам,
Танцуют все, танцы здесь и там.
Пригласи на танец собственную тень,
Танцы каждой ночью, танцы каждый день.
Время жить, время танцевать,
Вовлекая в танец и сестру, и мать,
И всех своих подруг, и всех своих друзей,
И всех людей, и всех нелюдей!

Так пусть гнилая вода
Копится в твоих следах!
Пусть здесь чужая земля,
Где не принята плоть твоя!

Танцуй на сцене и сойдя с неё,
Больше нет делений – что моё, то твоё.
Танцуй, змея, значит, есть еще яд,
Танцуй как дьявол, если здесь ад.
Танцы по воде,
Танцы в грязи,
Танцуй везде – ты горящий бензин.
Танцы пыльцы цветов в ветрах,
Танцы в ореоле звезд –
Танцы до утра!

 *   *   *
Светило катилось, как огненный ком,
Громадный дракон, что свернулся клубком.
Дремали растенья в сплетеньях лучей,
И мы опустились на черный ручей.

В тенистой прохладе над темной водой
Тебя не достигнет полуденный зной,
Но ты не касайся лесного ручья:
В высокой траве притаилась змея.

Дождись, когда сон околдует весь лес –
Увидишь чешуйчатый блеск
В хороводах небес...

ЛИСИЦА.
В лесу высоком, вечном, золотом,
В сентябрьском лесу, где смолкли птицы,
По солнечным коврам спешит лисица,
Беззвучно заметая след хвостом.

А солнце множит ауры вокруг
Пушистой шубки, торопливых лапок.
Такой же свет - едва заметный, слабый,
Исходит от лица и этих рук...

 *   *   *
Лицо.
Но словно скрыто шлемом
Поэзии Небытия.
Не чудище. Не страшный демон.
Но все же он - другой.
Не я.

И мнится: призрачные стаи,
Как пепел, кружатся над ним,
Касаются лица, взлетают,
Над головой сплетают нимб...

Для них он - новое светило,
Иная, хрупкая звезда,
Рожденная иною силой.
Лицо, но словно в толще льда:
Живет -
И внутренне застыло.

ДЕТИ КАИНА
Под открытым небом все равны,
И всем тяжел венец из облаков.
Нас слишком много.
Среди нас слишком много больных.
Слышу вой волков.

Под бескрайним небом каждый горд.
Легко ли после душного угла?
Нас слишком много.
Среди нас начинается мор.
Уходи без зла.

Легко уйти – ведь ничего не жаль,
Ведь можно всё, кроме раскаянья.
Клеймом легла неизлечимая печаль –
Награда детям Каина.

*   *   *
Если зима - твои слова
Пеплом полягут на снег.
Если стена - твоя судьба
Стать алым пятном на стене.

Я – только внутренняя сторона.
Внешняя – холодна.

НАЧАЛО СТРАНСТВИЯ
                                    How do you know
                                    How do you know
      but ev'ry Bird that cuts the airy way,
               Is an immense world of delight,
                      clos'd by your senses five?
                                              William Blake

Птица поднимаемся с земли, покинув труп,
Глядит с небес на прах.
Над исклеванным лицом, прощаясь, чертит круг:
Начало странствия.
Начало странствия в мирах.
 
Велика река.
Лети к пустынным берегам.
Лети в немеркнущий закат.
Капнет с клюва солнце - побегут круги-века
По багровым облакам,
По обагренным облакам.

*     *     *
Не расскажет рыжий кот,
Где всю ночь гулял;
Где-то здесь недалеко
Не закрыт подвал.
 
Два зеленых огонька
Высмотрели вход,
Чуть за окнами закат –
Пропадает кот.
 
Так доволен, хвост трубой,
Смотрит свысока:
Ведь не знаем мы с тобой,
Где искать зверька!
 
*   *   *
Гений, растворившийся в безвестье,
Не исчезнет. Просто тишина.
Лишь спокойней движется луна,
Легче прорастают семена
На покинутом богами месте;
 
Раньше и светлее первый снег,
Или солнце золотистой раной
Вдруг заполнит лужи по весне,
Или что-то промелькнет во сне
Памятью безумной, болью пьяной.
 
*   *   *
Он воскрес на рассвете, в тот час, когда спит вся природа,
В час, когда звездопад. Что задумано - совершено.
Неподъемная глыба бесшумно легла возле входа,
Открывая окно в мир иной, в темно-светлое дно...
 
Истомившийся ангел увидел. Горя ожиданьем,
Встрепенулся и взмыл, Развернув огневые крыла.
Просто был звездопад. Жаркий след в стратосферном сиянье
Долго-долго не таял. Слепая природа спала.
 
Просто был звездопад. И никто из земных не заметил,
Как в стигматы, в терновый венец, на немые уста
Опускались светила, как мир, равнодушен и светел,
Созидался над бездною в новое тело Христа.
 
*    *    *
Снилось, мы с тобой - островитяне
Или дети на краю Земли.
Снилось солнце в огненном тумане,
Тени в неподвижном океане,
Сумерки, мерцающий залив.
 
Мир преобразился, ожил ясным,
Избегающим раскрытых глаз,
Призрачно, пронзительно прекрасным,
Как весна, коснувшаяся нас.
 
И, как в детстве, над моей постелью –
Тихий свет. Я остров в темноте.
Я читаю, и слова капелью
Падают в горячую постель.
 
И прозрачны крылья златоглазки,
Залетевшей через окна к нам.
И легко вернуться к странной сказке,
Недоступной никаким словам.
 
*   *   *
Над странными далекими холмами,
Под бережным покровом тишины
Летят снежинками, звенят ветрами
Мои непредсказуемые сны.
 
То поднимают силой вожделенья,
То растворяют до небытия;
Плетутся, как извилины, виденья,
Охватывают в кольца, как змея.
 
Без страха я вхожу в их коридоры,
Без злого умысла спешу в их даль.
Я их люблю... Опять качнутся шторы:
Как белый саван или как вуаль?
 
Мне снилась ты... Овеянная снами,
Ты даришь ощущение страны
Со странными далекими холмами
И бережным покровом тишины...
 
 
*   *   *
Высоко над нами - лес, где заблудился Данте,
А над лесом - небо, а за небом - ничего.
Только лес и небо, только духи кружат в танце.
Лес шумит. Прикрыв глаза, я слушаю его.
 
Белый-белый свет, прикосновения и звуки,
Чьи-то непонятные, но добрые слова.
Если я войду туда, меня обнимут руки,
Заиграют крыльями смешные существа.
 
Высоко над нами мир: незримый, дивный, странный, 
Проходящий сквозь людей мерцающий покой.
Иногда я чувствую своей открытой раной,
Как меня касаются, как шепчут: «Ты - другой».
 
Тянут в неосознанное, вон из тесной кожи,
Тянут в переливчатую тихую игру.
Я для них - ребенок, и, однако, мы похожи.
Мы похожи тем, что в нас одна и та же грусть.
 
*   *   *
Мерные хрустальные метели
Наметают песни на порог.
В каждой строчке стихотворца – щели,
И сквозь них просвечивает Бог.
 
И внезапно все слова предстанут
Надписью на воспаленном дне.
С каждой новой строчкой шире рана,
С каждой новой раной – мир полней.