Затяните ремни.
Хорошо ли ногам в стременах?
На рассвете они
Придут обращать нас во прах.
Нам не нужно ни слез, ни вина.
Черный шлем скроет бледность лица.
Доля лучших из нас – осознав невозможность победы,
Дойти до конца.
Их несметная рать.
Их по сотне на каждого воина тьмы.
Но и им тяжело умирать –
Так не будем бояться и мы.
Пусть же скалится с наших знамен
Огнедышащий черный дракон:
Он спокоен и тверд,
Он не будет простерт,
Даже если уже обречен.
Их за гробом ждет рай,
А нас – океан ледяной жгучей тьмы.
Но им так же страшен шаг за край –
Так не будем бояться и мы.
Нам не нужно победы на этой Земле –
Только чистая слава в веках
И явленья на помощь из царства теней
К побеждающим страх.
* * *
В прогретом первобытным солнцем иле
Я сделал первый тяжкий вдох. Потом
Драконы, подобрав меня, вскормили
Своим кипящим черным молоком.
Я помню, как устраивал засады,
До трещин сжав зрачки в палящий день,
Как бил шипами, вспухшими от яда,
Врагов, добычу, собственную тень.
Я бестия. Я тварь из древней были.
За сотни жизней, миллион веков
Изнеженные губы не забыли
Кипящее драконье молоко.
Оно влечет к поющему дракону,
Невидимому в росчерках лучей,
К сращениям его когтей-мечей,
Под веер крыльев, к огненному трону,
К пустым глазам, в которые смотреть,
Смотреть не отрываясь, не робея,
К простым словам могучей речи Змея,
Который не дает мне постареть.
ГИЛ-ЭСТЕЛЬ
Или вечером, или за час до утра,
Близ слияния моря, зари и луны
Люди видят порой белокрылый корабль,
Излучающий свет заповедной страны.
За штурвалом стоит мореход-великан,
Закаленный штормами меж звезд и планет.
Одеянье его словно белый туман,
И в венце – неземной красоты самоцвет.
В бесконечный простор устремлен ясный взор,
И когда темнота проявляет свой лик,
Люди видят, как бьет в темноту метеор,
И сбывается чье-то желанье в тот миг.
* * *
Я – та же мгла, которая легла
На дамбы и дома Теночтитлана,
Окутала таинственные страны,
Оборвала великие дела.
Я видел те же корни и лианы,
Цветы, изгибы змей, круги орла.
***
Движется космический корабль -
Удлинённый, глянцево-стальной.
Льется свет, томительный и слабый,
Сквозь хрустальный купол надо мной.
Невесомым телом через поры
Я ловлю тяжелый гул комет,
Ритм пульсаров, шорох метеоров
И преобразую в боль и скорость,
В полузабытьи скользя на свет.
Я всё ближе.
Я увижу вскоре,
Что века назад открылось мне:
Перистые листья, берег моря,
Дивный лес в изгибах плоскогорий,
Грозных чудищ в расписной броне.
***
Когда на Земле длился каменный век
И был чуть прекраснее мир,
Блуждая в предгорьях, один человек
Нашел небывалый сапфир.
Огромный и чистый осколок небес
Был спрятан от варварских глаз,
И знали о нем только горы, да лес,
Да бедный старик-козопас.
А мир всё взрослел: войны, голод и зной
Снимали смертей урожай.
Не выдержав горя, погиб наш герой,
А камень остался лежать.
Огромный и чистый, как чья-то слеза,
Он скрыт в самой чаще лесов,
Сияя, как тысячи весен назад,
Среди серой гнили и мхов.
Однажды найдется такой удалец,
Который отыщет сапфир.
Забьются в волнении сотни сердец –
И снова нарушится мир.
Убийства и кражи, подлоги и ложь -
Всё вынесет камень на свет,
Холодный и чистый, как утренний дождь,
Прекрасный, как радость побед.
***
Тяжел стал мне шлем, неподвластно копье.
О, море! Охватишь ли горе мое?
Видел во сне, что плыву на челне,
На черном челне к ледяной целине.
Плыл на челне по холодной волне,
Звенела волна мне о злом колдуне:
"Твой враг-чародей в стане черных теней
Колдовал на холме, строил круг из камней".
На белом холме круг из черных камней
Сдавил мое сердце, как каменный змей.
Оденьте как в бой, уложите в челне -
Поплыву под луной к злому царству теней.
Тяжел стал мне шлем, неподвластно копье.
О, море! Охватишь ли горе мое?
Скоро в броне поплыву на челне
К далекой луне, к ледяной целине...
ОРНИТОХЕЙРУС
...один из
крупнейших летающих ящеров Мезозоя.
Размах крыльев
— до 15 метров.
- Как поднять мне
тебя?
Ты рожден для охоты и драки,
С
огромной, тупой головой...
- Да легко.
Только выдержать угол атаки.
Пара
взмахов - и всё подо мной.
- Хорошо,
ты взлетишь. Что тебе в этом пасмурном
небе?
Для чего эти холод и страх?
- Не
трудись понимать. Просто дай перепончатый
гребень
И крыло, чтоб гудело в ветрах.
-
Ты рванешься из перистых листьев, но
что в тебе проку?
Ведь ты был и ты будешь
ничто:
Не создашь пирамид, не напишешь,
не станешь пророком,
Ляжешь камнем на
древнем плато.
- Я не просто стал
камнем.
Я воздух, которым ты дышишь,
Я
земля, на которой растешь,
Я привычная
шумная птица, чей голос ты слышишь,
И
сегодняшний утренний дождь.
И еще
я все сны, где огромнее ты и сильнее,
Где
ветра поднимают тебя.
И над прахом
моим встанет Феникс, летящий сквозь
время,
И частицей его буду я.
